Я возвращаюсь домой по промозглому холоду, моросящий дождь постепенно превращается в снег. Сокращаю путь через торговый центр - просто чтобы идти по теплу.
А там происходит что-то вроде ярмарки хендмейда - немножко странных сумок, немножко пышного войлока, много разной яркой бижутерии...и маленький стенд со свистульками и окаринами.
Я замираю, трогая пальцами шероховатую глину молочного обжига.
Откуда-то из-за стенда выныривает он - высокий и тощий, безумный Тиль, лесной божок.
Нервные пальцы, тусклые кудри, зеленый флис до горла.
"Возьми вот эту окарину, она же классная" - он вкладывает мне в руку свистульку неровной обтекаемой формы, похожую на высохший плод или осенний лист.
Быстро пробует несколько других.
"Нет, эта слишком писклявая, а эта вообще никакая, тебе вот эту нужно, бери".
Я смеюсь и говорю, да, хорошо, я вообще хотела ребенку, но нет, эта будет моей, если ее никто не разобьет.
"А теперь смотри, как на ней надо играть, возьми ее, почувствуй под пальцами, нет, не так, твои пальцы должны стекать, как вода".
Он правит мои пальцы своими - тонкими и очень холодными, он тыкает, но так, что я даже не возражаю, хотя обычно стараюсь не сокращать дистанцию с незнакомыми людьми.
Он правда учит меня играть, рычать и ухать в маленькую глиняную дуделку. Он смотрит немного мимо, как будто рядом и нет этой суеты и витрин с нижним бельем и туфлями, как будто нет гула и усталой толпы, а только лес и песня листьев.
Он же не отсюда, как он забрел сюда и откуда вообще взял, что я буду играть? Это же место, чтобы купить смешную штуку просто так, а не выбирать музыкальный инструмент.
Но откуда-то там взялось это волшебство и глиняные дуделки, и этот человек, похожий на древесного духа. И я, проходившая мимо.